Дружба Давида и Ионафана

Давид бежал из Найота, что близ Рамы, пришел к Ионафану и спросил: «Что я сделал, в чем провинился, чем согрешил против твоего отца, что он хочет меня убить?» Ионафан ответил: «Нет, ты ни за что не умрешь! Что бы ни делал мой отец, большое или малое, он всегда сообщает мне. Разве он станет скрывать от меня задуманное? Не может быть!» Но Давид клятвенно убеждал его: «Отцу твоему хорошо известно, что ты благоволишь ко мне, и он мог решить про себя: пусть лучше Ионафан не знает этого, чтобы не огорчиться. Господом клянусь и жизнью твоей, что я на шаг от смерти!» Ионафан отвечал Давиду: «Чего ты ни пожелаешь, сделаю для тебя!» Давид попросил Ионафана: «Завтра праздник новолуния, и я обязан сидеть на пиру с царем. Позволь мне уйти и спрятаться в поле — а вечером третьего дня я вернусь. Когда твой отец хватится меня, скажи ему так: „Давид отпросился у меня сходить в свой город Вифлеем, потому что там у его родни назначено ежегодное жертвоприношение“. Если он скажет на это: „Хорошо!“ — значит, слуга твой в безопасности, а если рассердится — знай: беда грозит мне от него. Храни верность слуге своему — ведь ты заключил с ним союз перед Господом! — если есть на мне вина, то казни меня сам, зачем вести меня к твоему отцу?» «Да не случится этого с тобой! — сказал в ответ Ионафан. — Как только я узнаю, что над тобой нависла угроза от моего отца, разве я не извещу тебя?» Давид спросил Ионафана: «Кто даст мне знать, если твой отец ответит угрозами?» Ионафан ответил: «Давай выйдем в поле».

Когда они вдвоем вышли в поле, Ионафан сказал Давиду: «Господь, Бог Израилев, свидетель, что завтра к этому времени или послезавтра я вызнаю всё у отца моего, и, если он благосклонен к Давиду, я извещу тебя об этом. Если же мой отец замышляет зло против тебя, пусть так-то и так-то поступит со мной Господь и добавит к тому еще, если не извещу тебя тотчас, чтобы ты бежал и спасся. Да будет с тобой Господь, как Он был с отцом моим! Пока я жив, будь верен тому, что обещал мне перед Господом, а если умру — вовек не лишай мой род своего покровительства, даже когда Господь сотрет врагов Давида с лица земли». Так Ионафан заключил союз с родом Давида, чтобы взыскал Господь с врагов Давида. И Давида он заставил поклясться в любви к нему, ибо любил его всем сердцем.

Ионафан сказал ему: «Завтра праздник новолуния, и тебя хватятся — ведь твое место останется пустым. На третий день приходи туда же, где ты скрывался, и спрячься за скалой Азель. А я пущу в ту сторону три стрелы, словно упражняясь в стрельбе. Потом я пошлю слугу найти стрелы, и если я крикну слуге: „Стрелы позади тебя, подбери их!“ — тогда возвращайся с миром, ничто тебе не грозит, жив Господь! Но если я крикну юноше: „Стрелы вон там, впереди!“ — то уходи, Господь отпускает тебя. И о чем мы сейчас говорили с тобой — только Господь тому свидетель навеки».

Давид спрятался в поле. Когда настало новолуние, царь сел за трапезу. Он сидел на своем месте у стены, как бывало и прежде, Ионафан был напротив, Авнер сидел подле Саула, а место Давида пустовало.

Ничего не сказал Саул в тот день, рассуждая так: «Должно быть, что-то с ним случилось, и он сегодня нечист — конечно, нечист». И назавтра, во второй день новолуния, место Давида пустовало. Саул спросил у своего сына Ионафана: «Отчего это сын Иессея не явился к трапезе ни вчера, ни сегодня?» Ионафан ответил Саулу: «Давид отпросился у меня сходить в Вифлеем, сказав: „Позволь мне пойти: у нашего рода жертвоприношение в городе, и братья велели мне явиться. Прошу тебя, позволь мне пойти повидаться с братьями“. Вот отчего он не явился к царскому столу».

Отвечал Саул Ионафану с великим гневом: «Ты, сын строптивой негодницы! Разве не знаю я, что ты подружился с сыном Иессея, на позор себе и родной матери? Пока живет на земле сын Иессея, не стоять твердо ни тебе, ни твоей царской власти! Так пошли за ним, пусть приведут его ко мне — он должен умереть!» «За что его убивать, что он сделал?» — спросил отца своего Ионафан. А Саул метнул в него копье, чтобы сразить его, и понял Ионафан, что от отца Давиду грозит верная смерть. Ионафан встал из-за стола в великом негодовании и не ел ничего во второй день новолуния от печали о Давиде и от обиды на отца.

Наутро Ионафан вышел в поле на встречу с Давидом, и при нем был юноша, слуга его. Он сказал ему: «Беги подбирай стрелы, которые я буду пускать». Слуга побежал, Ионафан тут же выстрелил, целясь впереди него. Слуга подбежал к месту, куда упала стрела, а Ионафан закричал ему вслед: «Вот стрела, впереди тебя!» — и добавил: «Скорей беги, не медли!» Слуга Ионафана собрал стрелы и вернулся к своему господину. Слуга ни о чем не ведал, только Ионафан и Давид знали, в чем дело. Ионафан отдал оружие слуге, что был при нем, и велел: «Иди отнеси это в город». Когда слуга ушел, Давид вышел с южной стороны и пал ниц на землю, поклонившись три раза. Они расцеловались и оба разрыдались, но Давид рыдал сильнее. И сказал Ионафан Давиду: «Иди с миром, и в чем мы оба клялись именем Господа — да будет в том Господь порукой мне и тебе, потомству моему и потомству твоему вовеки!» Давид отправился в путь, а Ионафан вернулся в город.