Павел и его обвинители перед Феликсом

Пять дней спустя в Кесарию прибыл первосвященник Анания в сопровождении нескольких старейшин. С ними был и законовед, некий Тертулл. Они выдвинули перед прокуратором свои обвинения против Павла. После того, как ввели узника, Тертулл начал свою обвинительную речь: «Высокочтимый Феликс! Тебе обязаны мы прочным миром, и твоей предусмотрительности — теми улучшениями в жизни этого народа, которые мы всегда и повсюду принимаем с великой признательностью. Не желая обременять тебя, прошу с присущей тебе снисходительностью уделить нам немного времени и выслушать нас.

Мы находим, что этот человек хуже всякой заразы: сеет он смуту среди всех иудеев по всему миру, он главарь секты назарян. Мы задержали его при попытке осквернить Храм. [] Допросив его, ты сам сможешь убедиться в истинности всех этих обвинений, с которыми мы выступаем против него».

Иудеи поддержали его, говоря, что так всё и было.

Павел начал говорить, как только прокуратор знаком позволил ему. «Я знаю, — сказал он, — что ты уже много лет вершишь правосудие над этим народом, потому я спокойно могу приступить к своей защите. Ты и сам можешь убедиться, что прошло не более двенадцати дней с тех пор, как я пришел в Иерусалим, чтобы поклониться Богу. Вовсе неверно, что мои обвинители застигали меня с кем-либо спорящим или подстрекающим народ к мятежу в Храме, в синагогах или в городе. Они никак не могут доказать тебе того, в чем сейчас обвиняют меня. Но могу признаться тебе, что я служу Богу отцов наших, держась того Пути, который они называют сектой. Я верю всему тому, что написано в Законе и у пророков. У меня та же надежда на Бога, которую и они разделяют, что Бог воскресит как праведных, так и неправедных. Потому хочу я и всё делаю для того, чтобы совесть моя была всегда чиста перед Богом и людьми.

Спустя много лет я пришел в Иерусалим, желая передать пожертвования для народа моего и приношения. И меня нашли в Храме, когда я уже совершил обряд очищения. Но не было вокруг меня ни толпы, ни беспорядков, пока не пришли несколько иудеев из Асии, — они-то и должны были прийти к тебе и представить свои обвинения, если у них есть что-то против меня. Может быть, присутствующие здесь скажут, какое преступление они нашли, когда стоял я перед Синедрионом. Разве только в том, что сказал я во всеуслышание, когда стоял среди них: „За веру в воскресение мертвых я стою сегодня перед вашим судом!“»

Феликс, который лучше многих знал о вере, именуемой «Путь», приостановил расследование, сказав: «Когда прибудет трибун Лисий, я решу ваше дело». И приказал центуриону держать Павла под стражей, но сильно его не ограничивать и не запрещать никому из его близких заботиться о нем.

Несколько дней спустя Феликс пришел со своей женой Друзиллой (она была иудейкой). Он послал за Павлом и выслушал его рассказ о вере во Христа Иисуса. Когда же Павел стал говорить о праведности, воздержании и о предстоящем суде, Феликсу стало страшно. «Ну ладно, теперь иди! — сказал он. — Я позову тебя, когда выберу время». К тому же он надеялся, что Павел даст ему денег, поэтому часто посылал за Павлом и беседовал с ним.

Прошло два года, и Феликса в должности прокуратора сменил Порций Фест. Желая угодить иудеям, Феликс оставил Павла в узах.