Агриппа сказал Павлу: «Тебе разрешается говорить в свое оправдание».

Тогда Павел, подняв руку, начал говорить в свою защиту: «Я очень рад, царь Агриппа, что ныне в твоем присутствии могу ответить на всё, в чем обвиняют меня иудеи. А особенно потому, что ты хорошо разбираешься во всех иудейских обычаях и спорных вопросах. Так выслушай же меня великодушно!

Жизнь моя с самого начала, от юности моей, проходила среди народа моего и в самом Иерусалиме, и известна она всем иудеям. Они знают меня уже давно и могут засвидетельствовать, если пожелают, что жил я как фарисей, как последователь самого строгого направления в нашей вере. И сейчас я стою здесь перед судом за то, что надеюсь на исполнение обещания, которое Бог дал отцам нашим. Наши двенадцать колен усердно служат Богу денно и нощно в надежде на исполнение этого самого обещания. За эту самую надежду, царь Агриппа, обвиняют меня иудеи. Почему всем вам кажется невероятным, что Бог воскрешает мертвых?

Да, и я в свое время считал, что должен решительно противостоять Иисусу Назарянину. Это я и делал в Иерусалиме. Получив на то власть от первосвященников, многих из народа Божьего бросал я в тюрьмы, и когда их приговаривали к смерти, мой голос всегда был против них. Во всех синагогах я часто старался силой заставить их отречься от своего Господа. В безмерной ярости своей я преследовал их даже в городах за пределами страны.

В связи с этим, имея полномочия и поручения от первосвященников, я отправился в Дамаск. И в пути, царь Агриппа, в полдень меня и спутников моих вдруг озарил свет с неба, свет этот был ярче солнечного. Мы все упали на землю, и я услышал голос, говоривший мне по-еврейски: „Саул, Саул, что ты Меня гонишь? Трудно тебе идти против рожна!“

Я спросил: „Кто Ты, Господи?“

Господь же ответил: „Я — Иисус, Которого ты преследуешь. Но теперь поднимись, встань на ноги! Я явился тебе, чтобы сделать тебя служителем Моим и свидетелем того, что ты видел [Меня], и того, что Я еще покажу тебе. Я избавлю тебя от опасностей, угрожающих тебе и среди народа израильского, и среди язычников, к которым Я посылаю тебя. Посылаю открыть им глаза, чтобы повернулись они от тьмы к свету, от власти сатаны — к Богу, дабы получили они прощение грехов и удел свой вместе со всеми освященными через веру в Меня“.

Поэтому, царь Агриппа, я не мог не подчиниться небесному видению. Я проповедовал сначала жителям Дамаска, а потом и в Иерусалиме, и по всей стране иудейской, и язычникам, призывая их покаяться, обратиться к Богу, доказав делами искренность своего покаяния. Вот почему иудеи схватили меня, [когда был я] в Храме, и пытались убить меня. Но с помощью Божией, которую Он оказывал мне, до сего дня стою я твердо, свидетельствуя всем от мала до велика. И ничего другого я не говорю, кроме того, чему по предсказанию пророков и Моисея надлежало произойти, а именно: что Мессия должен был пострадать и, как первый воскресший из мертвых, возвестить свет спасения как народу Своему, так и язычникам».

Павел еще говорил в свою защиту, когда Фест, прервав его, закричал: «Ты с ума сошел, Павел! Большая ученость лишила тебя разума».

«Я не сошел с ума, высокочтимый Фест, — возразил Павел, — слова мои истинны, и я знаю, о чем говорю. Всё это известно царю, и я со всей смелостью могу говорить ему об этом. Я убежден: [ничто] из сказанного не было от него сокрыто, потому что это не в углу происходило. Ты веришь пророкам, царь Агриппа? Знаю, что веришь».

«Еще немного, — сказал Агриппа Павлу, — и ты убедишь меня стать христианином».

«Много или немного, — сказал Павел, — я молю Бога, чтобы не только ты, царь, но и все, слушающие меня сегодня, стали такими же, как и я, но, конечно, без этих цепей».

Тогда царь встал, а за ним прокуратор, Вереника и все, сидевшие с ними, и, выйдя из зала, они так рассуждали между собой: «Не делает этот человек ничего, что достойно смерти или уз».

Агриппа же сказал Фесту: «Можно было бы отпустить этого человека, если бы он не запросил суда кесарева».