Встреча с апостолами в Иерусалиме

Затем, четырнадцать лет спустя, я снова пошел в Иерусалим, на этот раз вместе с Варнавой. Мы взяли с собой и Тита. По откровению от Бога пошел я туда и представил церкви Благую Весть, которую проповедую среди язычников (особо почитаемым изложил я ее в личной беседе), чтобы убедиться, что не напрасно усердствовал и усердствую я. Но даже Тит, бывший со мною, хотя он и грек, не был принужден ими к обрезанию. А что касается вторгшихся к нам лжебратьев (они тайно проникли к нам, чтобы подсмотреть за нашей свободой, которую мы обрели во Христе Иисусе, и поработить нас), мы ни на миг не уступили и не подчинились им, чтобы истина Благой Вести оставалась у вас такой, какова она и есть.

Те же, кого там более всего почитают (какое они занимают положение, для меня не важно, ведь перед Богом это значения не имеет), — ничего не прибавили эти почитаемые мужи к тому Евангелию, которое я возвещаю. Напротив, увидев, что мне вверено возвещение Благой Вести для язычников, как Петру — для иудеев (Тот, Кто действовал через Петра в его апостольском служении иудеям, также и через меня действовал, послав меня к язычникам), они признали дарованную мне благодать. И потому Иаков и Петр с Иоанном, почитаемые как столпы общины, пожали руки мне и Варнаве как участникам общего дела. Они согласились, что нам надо идти к язычникам, а им — к иудеям. Только должны мы были помнить о бедных в Иерусалиме, что я и старался делать.

Павел порицает Петра

Но когда Петр пришел в Антиохию, я открыто выступил против него, говоря, что он сам навлек на себя осуждение. Потому что, пока не пришли люди от Иакова, он ел вместе с христианами из язычников. А когда эти люди пришли, Петр стал сторониться язычников и есть от них отдельно, опасаясь иудеев. Вместе с ним лицемерили [и] другие иудеи, так что даже Варнава был вовлечен в это.

И когда я увидел, что они неправы, поступают не по истине евангельской, то при всех сказал Петру: «Если ты, иудей по рождению, живешь по-язычески, а не по-иудейски, то как можешь ты принуждать язычников иудействовать?»

Хотя мы от рождения иудеи, а не «грешные язычники», [однако] узнав, что человек получает оправдание не через соблюдение Закона, а лишь верою в Иисуса Христа, уверовали и мы во Христа Иисуса, чтобы быть оправданными верою во Христа, а не соблюдением Закона, потому что соблюдением Закона никто не оправдается.

Но если, несмотря на наше стремление быть оправданными во Христе, мы, иудеи, и сами оказываемся такими же грешниками, как и язычники, значит ли это, что Христос — покровитель греха? Ни в коем случае! Ведь если я снова строю то, что когда-то разрушил, я сам себя выставляю преступником. Убедившись благодаря Закону в своем бессилии, я умер для Закона, чтобы мне жить для Бога. Вместе со Христом я распят, и уже не я живу — Христос живет во мне. А та жизнь, какой я живу теперь во плоти, — это жизнь веры в Сына Божия, меня полюбившего и предавшего Себя на смерть за меня. Не отвергаю я благодати Божией, ведь если праведность может прийти к нам через Закон, значит, Христос напрасно умер.