Беда ждет тех, кто пагубные указы издает,

принимает законы, угнетающие народ,

неимущего не допускает в суд,

бедняков Моих правосудия лишает,

делает вдов добычей своей

и сирот обирает.

Что в день суда будете делать,

когда нагрянет погибель ваша издалека?

К кому броситесь за помощью,

где спрячете богатство свое?

Будете ли стоять на коленях среди пленных,

лежать среди убитых?

Но и на этом не иссякнет гнев Божий,

рука Его всё еще простерта.

Суды Божьи над Ассирией

«Увы, Ассирия — скипетр Моего гнева,

жезл в ее руке — Мое негодование!

Я пошлю Ассирию на племя неверное,

на народ, что разгневал Меня, —

грабить грабительски, добывая добычу,

попирать их, словно грязь на улице.

Но у нее другие намерения,

и не то замышляет Ассирия в сердце своем.

Она думает, как бы погубить,

истребить побольше народов.

Кичится она: „Все мои вожди — не цари ли?

И Калне не равен ли Каркемишу,

Хамат — Арпаду, а Самария — Дамаску?

Одолела я царства с их идолами,

которые превосходили тех резных идолов,

что в Самарии и Иерусалиме.

Разве не расправлюсь я так же

с Иерусалимом и его идолами,

как я поступила с Самарией

и с ее резными кумирами?“»

Когда же свершит Владыка Господь дело Свое на горе Сион, в Иерусалиме, остудит Он надменное сердце царя Ассирии и взор его горделивый погасит.

Потому что обольщается царь:

«Это моя рука всё осилила,

и мудрость моя всё измыслила!

Стер я границы меж народами,

богатствами их завладел

и правителей их, как исполин, низверг.

Захватил я богатства народов,

будто гнездо разорил;

как оставленные яйца забирают,

так забрал я себе всю землю —

никто и крылом не пошевелил,

клюва не раскрыл и не издал ни звука».

Превозносится ли топор над дровосеком?

Надмевается ль пила перед столяром?

Поднимет ли жердь того, кто ее держит,

и посох обопрется ли на того, кто держит его в руке?

Посему Владыка, Господь Воинств,

нашлет изнуряющую болезнь

на Своих крепких воинов,

запалит под их славой огонь,

как костер разводят.

Свет Израиля вспыхнет огнем,

его Святыня пламенем заполыхает,

в один день сожжет, истребит

колючки и терновник,

величественный лес и сады —

и ничего живого не останется, истает всё,

как чахнет человек от болезни;

и деревьев так мало останется,

что даже ребенок сосчитать их сможет.

«Возвратится остаток»

И в тот день уже не будут полагаться оставшиеся в Израиле и уцелевшие в доме Иакова на тех, кто нанес им удар, а лишь на Господа уповать будут. Он — истинная Святыня Израиля! Возвратится остаток, остаток Иакова — к Богу Могучему. Будь народу твоего, Израиль, что песка морского, лишь остаток возвратится: другим же предначертано истребление, справедливое, неодолимое. На всю землю погибель придет по воле Владыки, Господа Воинств.

Потому так говорит Владыка, Господь Воинств: «Не бойся, народ Мой, живущий на Сионе, ассирийского жезла, над тобою занесенного; и палок его, которыми бьют тебя, как в Египте, не страшись. Еще немного, еще чуть-чуть — остынет Мое негодование, гнев Мой против врага твоего обернется». Тогда занесет Господь Воинств бич над Ассирией, как над мидьянитянами в битве у скалы Орев, поднимет жезл Свой над морем, как сделал это в Египте. В тот день сбросит с плеч твоих иноземное бремя, ярмо его — с шеи твоей, разломится ярмо на окрепшей шее твоей.

Нападение врагов

Идут на Аят, проходят Мигрон,

в Михмасе оставляют запасы,

минуют проходы, в Гиве ночуют,

трепещет Рама, бежит Гива Саулова.

Во весь голос кричи, дочь Галлима:

«Слушай, Лайша! В Анатоте несчастье!»

Разбежались обитатели Мадмены,

попрятались жители Гевима.

Только день простоит в Нове враг,

погрозит оттуда рукой горе Сионской,

холму Иерусалима.

Владыка, Господь Воинств,

ударом сильным отсечет ветви,

срублены будут стволы, ввысь взметнувшиеся,

и падут — вознесенные.

Посечет лесные заросли Его топор железный,

падут могучие кедры Ливана.