Начало мудрости — благоговение пред Господом, познание Святого — разумение… Путь праведных словно свет зари, что сияет всё ярче и светлее к полудню. Путь нечестивых окутан глубокой мглой, не знают они, где споткнутся (9:10; 4:18, 19).

Эти вдохновенные изречения царя Соломона, вобравшие в себя многовековой опыт Древнего Израиля, вне всякого сомнения, насущны и сегодня, в нашу бездуховную эпоху, когда человек ощущает себя мерою вещей. Да, мы устремлены ко всему, о чем говорит автор Притчей, нам дороги мудрость и познание, но мы не всегда связываем свою жизнь и благополучие с «благоговением перед Богом» (в Синодальном переводе — «страхом Божьим»). Современный человек вполне может не отрицать Всевышнего, но едва ли он стремится «познавать Святого» и обретать в этом опыте подлинное разумение. Ведь мудрость в Притчах, с одной стороны, не столько собрание утонченных афоризмов, сколько наставления, касающиеся важных практических вопросов, с которыми мы постоянно сталкиваемся в повседневной жизни. С другой стороны, мудрость — и это ключевое понятие Книги притчей — изначально пребывает в Боге, от Него исходит и к Нему ведет. Потому, если точка отсчета в жизни человека — Бог, воплощающий в Себе истинную мудрость и разумение, тогда всё становится на свои места: мир, человек, общество обретают смысл, равновесие и истинную перспективу.

Книга притчей, которую библейские комментаторы справедливо относят к разделу Учительной литературы Древнего Израиля, начинается с указания имени автора: «Притчи Соломона, сына Давида, царя израильского» (1:1). Именно ему, «мудростью превосходившему всех сынов Востока» (3 Цар 4:29–31, 34), сочинившему три тысячи притчей (3 Цар 4:32), приписывается большая часть притчей (гл. 1–9; 10–22:16; 25–29), хотя в последующих главах уточняется, что Книга притчей содержит высказывания нескольких авторов, в частности изречения безымянных мудрецов (22:17–24:34), а также «Изречения Агура» (гл. 30) и «Изречения Лемуэля» (гл. 31). Само понятие «притча» (евр. название книги — мишле (притчи), от слова машал (притча, пословица), см. примеч. к 1:1) многозначно, и русский перевод не вполне выражает его смысл, отчасти сужая его многозначность. В оригинале оно используется в более широком значении (или даже в нескольких значениях сразу), и потому это не столько притчи как таковые, сколько сравнения, поговорки и афористические изречения.

Книга притчей — собрание изречений и душеспасительных наставлений, которые помогают людям здраво и разумно организовать свою материальную и духовную жизнь, укоренив ее в Боге. Эта ветхозаветная книга отличается по содержанию и стилю от предшествующей библейской литературы, которая, главным образом, дает духовную перспективу на жизнь израильского народа, его законы, установления и особые повеления Бога Яхве. Для исторических книг Библии характерна сосредоточенность на духовной борьбе израильского народа, богословском осмыслении их политической истории и судьбы, что не является принципиальным для древней литературы премудрости.

Замысел Книги притчей иной: ее изречения, и прежде всего поучения, были предназначены, с одной стороны, для всего народа, с другой — для молодого поколения. Обращение «сын мой» (или «мудрый сын» (10:1), «слушайте, дети»), встречающееся в книге более тридцати раз, служит тому подтверждением. В этой связи цель Книги притчей ясно выражена уже в первых стихах: «Сын мой! Если ты примешь слова мои, сбережешь в душе мои заповеди, склонишь слух к мудрости, устремишься умом к здравомыслию, если будешь призывать разумение, громким голосом взывать к здравомыслию, если будешь искать его, словно серебра, стремиться к нему, словно к сокровищу, то постигнешь, что есть благоговенье пред Господом, и обретешь познание Бога» (2:1–5).

Основные темы Притчей — мудрость, знание, здравомыслие, свобода выбора, праведность, верность, забота о «сыновьях» (детях) и их воспитании, милосердие к врагам, справедливость, ответственность, усердие, трудолюбие, страх Божий. На современном языке мы бы сказали, что все эти темы касаются проблем педагогики, этики, религии и богословия. И это действительно так, но большее внимание уделяется практической стороне жизни: обилие самых разных советов свидетельствует о том, что большинство изречений не связаны напрямую с религией и верой народа Божьего, а основаны на наблюдениях над повседневной жизнью. Например, восхваляя истинную мудрость и связанные с ней благословения, наставник предупреждает ученика об опасностях (искушениях), подстерегающих его на путях. Это могут быть поступки, связанные с насилием и разбоем (1:10–19; 4:14–19), любовными увлечениями и распущенностью (2:16–19; 5:3–20; 6:23–35; 7:4–27), сомнительным поручительством (6:1–5); мудрецы осуждают лень (6:6–11), коварство (6:12–15), алчность (28:25), стяжательство (1:19), зависть (14:30), скупость (23:6–8) и прочие пороки.

Тема осмысленного выбора правильного пути — ключевая в Книге притчей. Авторы собранных в ней изречений видят прямую взаимосвязь между поступком человека и его последствиями в жизни (2:1–8; 1:22, 29-31). Для того чтобы обозначить эту важную истину, они прибегают к образному языку, к метафоре пути, которая встречается в Притчах более семидесяти раз. Исследователями Книги притчей давно было замечено, что образ пути — «это смысловой ключ к ее содержанию». Каждый из нас в разных ситуациях, на разных этапах жизни вновь и вновь выбирает либо «путь праведных», либо «путь нечестивых», и эта метафора образно указывает на последствия нашего добровольного выбора (2:16–20; 4:14,18, 19; 12:26; 13:5, 6; 15:9; 25:26). «Путь Господень — надежное прибежище для непорочного» (10:29); Господь «охраняет стези всех, кто верен Ему» (2:8).

Эта особенность мироощущения древнего израильтянина характерна по преимуществу для библейской литературы премудрости и отличает ее от ближневосточной, в которой немало замечательных мыслей и здравых рассуждений, но Бог-промыслитель не играет там определяющей роли. С точки зрения авторов Книги притчей, мудрость не является природным свойством человека, ее надо искать (3:13), ей необходимо учиться (30:3), к ней нужно стремиться (2:4), но этого недостаточно; по существу, главное совсем в другом: «Господь дарует мудрость, из уст Его — знание и здравомыслие» (2:6). Более того, само «начало мудрости» предполагает не что иное, как «благоговение пред Богом», и вот эта принципиальная мысль делает древнееврейское понимание мудрости уникальным, ибо суть ее не только и не столько в том, чтобы помочь читателю овладеть искусством правильной жизни (научиться прожить ее разумно), сколько в том, чтобы познать Бога.

Воистину Книга притчей — это «Божья книга вразумления, сокровищница Его мудрости».