Сокровище в глиняных сосудах

Вот почему, имея по милости Всевышнего это служение, мы не отчаиваемся. Мы отвергаем любые нечестные методы, за которые бывает стыдно, мы никого не обманываем и не искажаем слово Всевышнего. Напротив, мы открыто возвещаем истину, и пусть каждый человек судит нас в своей совести перед Всевышним. Если для кого-то Радостная Весть, которую мы возвещаем, и закрыта, то только для тех, кто идёт к погибели, для неверующих, у которых бог этого мира (сатана) ослепил умы, чтобы им не видеть света Радостной Вести о славе Масеха, Который в Самом Себе открывает нам Всевышнего. Ведь мы возвещаем не самих себя, а Исо Масеха как Повелителя, мы же – ваши рабы ради Исо. Потому что Всевышний, сказавший: «Пусть из тьмы воссияет свет», и Сам есть тот свет, который светит в наших сердцах, давая нам знание славы Всевышнего, которая видна на лице Исо Масеха.

Но это сокровище мы носим в глиняных сосудах – наших телах – и показываем, что эта выдающаяся сила исходит не от нас, а от Всевышнего. Нас теснят со всех сторон, но мы не стеснены; мы в отчаянных обстоятельствах, но не в отчаянии; нас преследуют, но мы не покинуты; мы сильно побиты, но не убиты. Будучи постоянно гонимы, мы как бы носим смерть Исо в своём теле, чтобы в нас была явлена и Его жизнь. Мы, живые, всё время предаёмся смерти за Исо, чтобы и жизнь Исо была явлена в наших смертных телах. Смерть совершает свою работу в нас ради того, чтобы в вас совершила свою работу жизнь!

В Писании сказано: «Я верил, поэтому я и говорил». А поскольку мы обладаем тем же духом веры, мы тоже верим и поэтому говорим. Мы знаем, что Тот, Кто воскресил Повелителя Исо, воскресит с Исо и нас и поставит перед Собой рядом с вами. Всё это к вашему благу, чтобы благодать, достигающая всё большего и большего числа людей, усиливала благодарность, возносимую во славу Всевышнего.

Жизнь в надежде на небеса

Поэтому мы не унываем. Если даже мы изнашиваемся физически, то внутренне мы изо дня в день обновляемся, так как наши лёгкие и временные страдания – ничто по сравнению с весомой и вечной славой, которую они нам приносят. Мы смотрим не на видимое, а на невидимое, потому что видимое временно, а невидимое вечно.