– Тебе предоставляется возможность говорить в свою защиту, – объявил Агриппа.

Павлус поднял руку и начал свою защитную речь:

– Царь Агриппа! Я счастлив, что могу сегодня защищаться перед тобой против всех обвинений, выдвинутых представителями нашего народа, тем более, что ты хорошо знаком с нашими обычаями и спорными вопросами. Поэтому прошу тебя терпеливо выслушать меня.

Иудеям хорошо известна моя жизнь среди моего народа в Иерусалиме от самой юности. Они давно знают меня и, если только захотят, могут засвидетельствовать о том, что я жил как блюститель Закона, принадлежа к строжайшему направлению в нашей религии. Сегодня же я стою перед судом за надежду на обещание Всевышнего, данное нашим отцам. Исполнения этого обещания надеются достичь все двенадцать родов нашего народа, день и ночь ревностно служа Всевышнему. За эту надежду, царь, представители нашего народа меня и обвиняют. Почему вы считаете, что Всевышний не может воскрешать мёртвых?

Я тоже считал, что должен всячески противодействовать имени Исо из Назарета. Этим я и занимался в Иерусалиме, получив полномочия от главных священнослужителей. Я отправлял в темницы многих последователей Исо, и когда их приговаривали к смерти, я подавал против них свой голос. Я часто наказывал их в молитвенных домах иудеев, чтобы заставить их отречься от своей веры. Я был так разъярён на них, что преследовал их даже в чужеземных городах.

Однажды с этой целью я направлялся в Дамаск с полномочиями и с поручением от главных священнослужителей, и на пути туда, царь, я увидел в полдень свет с неба, который светил ярче солнца. Он осиял меня и моих спутников. Мы все упали на землю, и я услышал голос, который говорил мне на языке иудеев: «Шаул, Шаул, почему ты преследуешь Меня? Этим ты только вредишь себе, подобно быку, который сопротивляется палке хозяина». Я спросил: «Кто Ты, Владыка?» – «Я Исо, Которого ты преследуешь, – ответил Повелитель. – Поднимись и встань на ноги, Я явился, чтобы назначить тебя Моим служителем и свидетелем того, что ты видел, и того, что Я тебе ещё покажу. Я спасу тебя от твоего народа и от язычников, к которым Я тебя посылаю, чтобы открыть им глаза и обратить их от тьмы к свету, от власти сатаны к Всевышнему, чтобы грехи их были прощены и чтобы они тоже были среди тех, кого Я освятил верой в Меня».

Царь Агриппа, я не мог не подчиниться небесному видению. Я проповедовал вначале тем, кто был в Дамаске, потом в Иерусалиме и по всей Иудее, а затем и язычникам, чтобы они раскаялись и обратились к Всевышнему и чтобы их дела послужили доказательством их покаяния. За это представители нашего народа и схватили меня в храме и хотели убить. Но Всевышний до сегодняшнего дня помогает мне, и вот я стою здесь и свидетельствую малым и великим. Я не говорю ничего сверх того, что предсказали Мусо и другие пророки, – а именно, что Масех должен был перенести страдания и, первым воскреснув из мёртвых, возвестить свет и нашему народу, и язычникам!

Когда он таким образом защищался, Фест прервал его.

– Ты не в своём уме, Павлус, – закричал он, – большая учёность довела тебя до безумия!

Павлус ответил:

– Достопочтеннейший Фест, я не сумасшедший, и то, что я говорю, – истинно и разумно. Царю знакомо всё это, и поэтому я могу говорить ему свободно. Я убеждён, что ничего из этого не прошло мимо его внимания, так как всё это происходило не в углу. Царь Агриппа, ты веришь пророкам? Я знаю, что веришь.

– Ты думаешь в такой короткий срок и меня сделать последователем Масеха? – сказал Агриппа.

Павлус ответил:

– Каким бы этот срок ни был, коротким или длинным, я молюсь Всевышнему, чтобы не только ты, но и все, кто слушает меня сегодня, стали такими, как я, во всём… кроме этих цепей.

Царь поднялся, и с ним поднялись наместник, Берника и те, кто сидел с ними. Они вышли, говоря друг другу:

– Этот человек не сделал ничего, заслуживающего смерти или темницы. Можно было бы его освободить, если бы он не потребовал суда у императора, – сказал Агриппа Фесту.