Знаешь ли ты время рождения серн?

Видел ли ты, как рожают детёнышей лани?

Считаешь ли, сколько месяцев они носят плод?

Знаешь ли время их родов?

Они, приседая, рожают приплод,

освобождаясь от бремени.

В полях набираются сил их детёныши;

потом уходят и не возвращаются к ним.

Кто дал волю диким ослам?

Кто развязал их узы?

Я назначил их домом степь

и жилищем – солончаки.

Над шумом городским смеются они

и не слышат криков погонщика.

По горам они ищут пищу

и всякой зелени рады.

Согласится ли дикий бык тебе служить?

Станет ли в стойле твоём ночевать?

Привяжешь ли его верёвкой к плугу,

чтобы он боронил за тобой поле?

Понадеешься ли на силу его

и доверишь ли труд свой ему?

Поверишь ли ты, что привезёт он твоё зерно

и сложит его на гумне?

Весело хлопает страус крыльями,

но они не сравнятся с перьями и пухом аиста.

Его самка на землю яйца свои кладёт;

оставляет их греться в горячем песке,

забыв, что нога может их раздавить

и дикий зверь – растоптать.

Жесток он к своим птенцам, словно к чужим,

не боится, что труд его будет напрасен,

потому что Всевышний обделил его мудростью

и здравого разума не дал.

Но когда он поднимется и помчится,

конь и всадник ему смешны.

Ты ли дал коню силу,

шею гривой покрыл,

заставил его прыгать, как саранча?

Гордый храп его страшен.

Он бьёт по земле копытом, радуясь силе,

и мчится навстречу битве.

Он смеётся над страхом и не робеет;

он не дрогнет перед мечом.

Звенит на боку у него колчан,

сверкают копьё и дротик.

В порыве ярости бросается в галоп,

не сдержать его при трубном зове.

При звуке рога ржёт конь;

издалека чует битву,

крик воевод и клич боевой.

Твоей ли мудростью парит ястреб,

крылья свои простирая к югу?

По твоей ли воле орёл взмывает

и строит гнездо своё на высоте?

Он живёт на скале и ночь там проводит;

его твердыня – горный утёс.

Там он высматривает добычу;

глаза его видят её издалека.

Кровь пьют его птенцы;

где труп, там и он.

Вечный призывает Аюба отвечать

Вечный сказал Аюбу:

– Тебе ли, спорщик, наставлять Всемогущего?

Ответь Всевышнему, обвинитель!

Тогда Аюб ответил Вечному:

– Я столь ничтожен – как я Тебе отвечу?

Руку свою молча кладу на уста.

Я говорил однажды – больше не буду продолжать,

говорил дважды – но теперь умолкну.