Возвращение Неемии в Иерусалим

В месяце нисане, в двадцатом году правления царя Артаксеркса (ранней весной 445 г. до н. э.), ему принесли вино; я взял его и поднёс царю. Прежде я никогда не был перед ним печален, и царь спросил меня:

– Почему твоё лицо так печально, когда ты не болен? Это не что иное, как тоска на сердце.

Я очень испугался, но сказал царю:

– Да живёт царь вовеки! Как же моему лицу не быть печальным, если город, где похоронены мои предки, лежит в руинах, а его ворота уничтожены огнём?

Царь сказал мне:

– Чего же ты хочешь?

Я помолился Богу небесному и ответил царю:

– Если это угодно царю, и если твой раб нашёл у тебя расположение, отпусти меня в Иудею, в город, где похоронены мои предки, чтобы мне отстроить его.

Тогда царь сказал мне (а царица сидела рядом с ним):

– Сколько продлится твоё путешествие, и когда ты вернёшься?

Царю было угодно меня отпустить, и я назвал сроки.

Ещё я сказал ему:

– Если это угодно царю, пусть мне дадут письма к наместникам провинции за Евфратом, чтобы они пропускали меня, пока я не прибуду в Иудею. И пусть мне дадут письмо к Ософу, хранителю царских лесов, чтобы он дал мне дерева для того, чтобы сделать балки для ворот крепости при храме, для городской стены и для дома, где я буду жить.

Милостивая рука моего Бога была на мне, и царь исполнил мои просьбы. Я пришёл к наместникам провинции за Евфратом и вручил им царские письма. А царь ещё послал со мной военачальников и всадников.

Когда хоронитянин Санбаллат и аммонитский вельможа Товия услышали об этом, они были крайне возмущены, что кто-то пришёл заботиться о благе исроильтян.

Неемия осматривает стены Иерусалима

Я прибыл в Иерусалим и, пробыв там три дня, ночью тронулся в путь с несколькими людьми. Я никому не рассказал того, что мой Бог положил мне на сердце сделать для Иерусалима. Животных со мной не было, не считая того, на котором я ехал.

Ночью я проехал через ворота Долины к Драконьему источнику и Навозным воротам, осматривая разрушенные стены Иерусалима и его сожжённые ворота. Потом я проехал к воротам Источника и царскому пруду, но там было мало места, чтобы пройти животному, на котором я ехал; и я поднялся ночью по долине, осматривая стены. Наконец, я повернул назад и возвратился через ворота Долины. А начальники не знали, куда я ходил и что делал – ведь я ещё не говорил ни иудеям, ни священнослужителям, ни знати, ни начальникам, ни всем остальным, кому суждено было исполнить этот труд.

Потом я сказал им:

– Вы видите, в какой мы беде: Иерусалим лежит в руинах, а его ворота сожжены. Пойдём, отстроим стену Иерусалима и не будем больше в бесчестии.

Ещё я рассказал им о милостивой руке моего Бога, что на мне, и о том, что сказал мне царь.

Они ответили:

– Так давайте же строить! – и взялись за это благое дело.

Но когда об этом услышал хоронитянин Санбаллат, аммонитский вельможа Товия и араб Гешем, они принялись высмеивать нас и издеваться над нами.

– Что это вы делаете? – спрашивали они. – Против царя бунтуете?

Я отвечал им, говоря:

– Бог небесный даст нам успех. Мы, Его рабы, начнём отстраивать эту стену, но что до вас – нет у вас ни части в Иерусалиме, ни права на него, ни памяти в нём.