О, если бы ты был мне братом,

которого моя мать вскормила грудью!

Тогда я, встретив тебя на улице,

целовала бы тебя,

и меня бы не осудили.

Я бы повела тебя

и привела в дом матери моей –

той, что учила меня.

Я дала бы тебе выпить пряного вина

и сок моих гранатов.

Его левая рука под моей головой,

а правая обнимает меня.

Дочери Иерусалима, заклинаю вас:

не будите и не возбуждайте любви,

пока она сама того не пожелает.

Молодые женщины:

– Кто это восходит от пустыни,

прижавшись к своему возлюбленному?

Она:

– Под яблоней я разбудила тебя:

там, где зачала тебя мать твоя,

там, где она тебя родила.

Положи меня, как печать, на сердце твоё,

как перстень, на руку свою,

потому что любовь крепка, как смерть,

жар её свиреп, как преисподняя.

Она горит ярким огнём,

она подобна бушующему пламени.

Множество вод не потушит любви,

и реки не смоют её.

Если бы кто и отдавал всё богатство своего дома за любовь,

он был бы отвергнут с презрением.

Братья:

– Есть у нас младшая сестра,

у которой груди ещё не выросли.

Что мы будем делать с сестрой нашей

в день, когда будут сватать её?

Если она – стена,

то мы воздвигнем на ней серебряные башни.

Если она – дверь,

то мы запрём её за кедровыми досками.

Она:

– Я – стена,

и груди мои словно башни,

поэтому я нашла благоволение в его глазах.

У Сулаймона был виноградник в Баал-Гамоне;

он сдал его арендаторам.

Каждый должен был приносить за плоды его

тысячу серебряных монет.

А мой виноградник в моём распоряжении!

Тысяча серебряных монет – пусть тебе, Сулаймон,

а двести – взращивающим плоды.

Он:

– Жительница садов!

Друзья внимают голосу твоему,

позволь и мне услышать его.

Она:

– Спеши, возлюбленный мой,

скачи, словно газель

или как молодой олень

в горах, где произрастают пряности.