Мужие братие и отцы, услышите мой к вам ныне ответ. Слышавше же, яко еврейским языком возгласи к ним, паче приложиша безмолвие. И рече: аз убо есмь муж иудеанин, родився в тарсе киликийстем, воспитан же во граде сем при ногу гамалиилову, наказан известно отеческому закону, ревнитель сый Божий, якоже вси вы есте днесь: иже сей путь гоних даже до смерти, вяжя и предая в темницу мужы же и жены, якоже и архиерей свидетелствует ми и вси старцы: от нихже и послания приемь к живущым в дамасце братиям, идях привести сущыя тамо связаны во Иерусалим, да мучатся. Бысть же ми идущу и приближающуся к дамаску в полудне, внезапу с небесе облиста свет мног окрест мене. Падох же на землю и слышах глас глаголющь ми: савле, савле, что мя гониши? Аз же отвещах: кто еси, Господи? рече же ко мне: аз есмь Иисус назорей, егоже ты гониши. Со мною же сущии свет убо видеша и пристрашни быша, гласа же не слышаша глаголющаго ко мне. Рекох же: что сотворю, Господи? Господь же рече ко мне: востав иди в дамаск, и тамо речется ти о всех, яже вчинено ти есть творити. И якоже не видех от славы света онаго, за руку ведомь от сущих со мною, внидох в дамаск. Ананиа же некий, муж блгоговеин по закону, свидетелствован от всех живущих в дамасце иудей, пришед ко мне и став рече ми: савле брате, прозри. И аз в той час воззрех нань. Он же рече ми: Бог отец наших изволи тя разумети хотение его, и видети праведника, и слышати глас от уст его: яко будеши ему свидетель у всех человеков о сих, яже видел еси и слышал: и ныне что медлиши? востав крестися и омый грехи твоя, призвав имя Господа Иисуса. Бысть же возвратившумися во Иерусалим и молящумися в церкви, быти во изступлении и видети его глаголюща ми: потщися и изыди скоро из Иерусалима, зане не приимут свидетелства твоего, еже о мне. И аз рех: Господи, сами ведят, яко аз бех всаждая в темницу и бия по сонмищих верующыя в тя, и егда изливашеся кровь стефана свидетеля твоего, и сам бех стоя и соизволяя убиению его и стрегий риз убивающих его. И рече ко мне: иди, яко аз во языки далече послю тя. Послушаху же его даже до сего словесе и воздвигоша глас свой, глаголюще: возьми от земли таковаго, не подобает бо ему жити. Вопиющым же им и мещущым ризы и прах возметающым на воздух, повеле тысящник отвести его в полк, рек ранами истязати его, да разумеет, за кую вину тако вопияху нань. И якоже протягоша его вервьми, рече к стоящему сотнику павел: человека римлянина и неосуждена леть ли есть вам бити? Слышав же сотник, приступи к тысящнику, сказа, глаголя: виждь, что хощеши сотворити? человек бо сей римлянин есть. Приступль же тысящник рече ему: глаголи ми, римлянин ли еси ты? Он же рече: ей. Отвеща же тысящник: аз многою ценою наречение жителства сего стяжах. павел же рече: аз же и родихся в нем. Абие убо отступиша от него хотящии его истязати, и тысящник же убояся, разумев, яко римлянин есть, и яко бе его связал. На утрие же, хотя разумети истину, чесо ради оклеветается от иудей, разреши его от уз и повеле приити архиереем и всему собору их: и свед павла, постави (его) пред ними.