Воззрев же павел на сонм, рече: мужие братие, аз всею совестию благою жителствовах пред Богом даже до сего дне. Архиерей же ананиа повеле предстоящым ему бити его уста. Тогда павел рече к нему: бити тя имать Бог, стено повапленая: и ты седиши судя ми по закону, преступая же закон велиши, да биют мя. Предстоящии же реша: архиерею ли Божию досаждаеши? Рече же павел: не ведах, братие, яко архиерей есть: писано бо есть: князю людий твоих да не речеши зла. Разумев же павел, яко едина часть есть саддукей, другая же фарисей, воззва в сонмищи: мужие братие, аз фарисей есмь, сын фарисеов: о уповании и о воскресении мертвых аз суд приемлю. Се же ему рекшу, бысть распря между саддукеи и фарисеи, и разделися народ: саддукее бо глаголют не быти воскресения, ни ангела, ни духа: фарисее же исповедуют обоя. Бысть же кличь велик, и воставше книжницы части фарисейския пряхуся между собою, глаголюще: ни едино зло обретаем в человеце сем: аще же дух глагола ему или ангел, не противимся Богу. Мнозе же бывшей распри, бояся тысящник, да не растерзан будет павел от них, повеле воином снити и восхитити его от среды их и вести (его) в полк. В наставшую же нощь представ ему Господь, рече: дерзай, павле: якоже бо свидетелствовал еси яже о мне во Иерусалиме, сице ти подобает и в риме свидетелствовати. Бывшу же дню, сотворше нецыи от иудей совет, закляша себе, глаголюще не ясти ни пити, дондеже убиют павла: бяху же множае четыредесятих сию клятву сотворшии, иже приступльше ко архиереем и старцем, реша: клятвою прокляхом себе ничтоже вкусити, дондеже убием павла: ныне убо вы скажите тысящнику с собором, яко да утре сведет его к вам, аки бы хотяще разумети известнее яже о нем: мы же, прежде даже не приближитися ему, готови есмы убити его. Слышав же сын сестры павловы ков, пришед и вшед в полк, сказа павлу. Призвав же павел единаго от сотник, рече: юношу сего отведи к тысящнику: имать бо нечто сказати ему. Он же убо поим его приведе к тысящнику и рече: узник павел призвав мя, умоли сего юношу привести к тебе, имуща нечто глаголати тебе. Поим же его за руку тысящник и отшед на едине, вопрошаше его: что есть, еже имаши возвестити ми? Рече же, яко иудее совещаша умолити тя, яко да утре сведеши павла к ним в собор, аки бы хотящым известнее истязати яже о нем: ты убо не послушай их: ловят бо его от них мужие множае четыредесяти, иже закляша себе ни ясти ни пити, дондеже убиют его: и ныне готови суть, чающе обещания, еже от тебе. Тысящник убо отпусти юношу, завещав ни единому же поведати, яко сия явил еси мне. И призвав два некия от сотник, рече: уготовита (ми) воинов вооруженных двесте, яко да идут до кесарии, и конник седмьдесят, и стрелец двесте, от третияго часа нощи: и скоты привести, да всадивше павла проводят до филикса игемона. Написа же (и) послание имущее образ сей: клавдий лисиа державному игемону филиксу радоватися: мужа сего ята от иудей и имуща убиена быти от них, приступль с воины отях его, уведев, яко римлянин есть: хотя же разумети вину, еяже ради поимаху нань, сведох его в сонмище их: егоже обретох оглаголуема о взыскании закона их, ни едино же достойно смерти или узам согрешение имуща: сказану же бывшу ми кову хотящу быти от иудей на мужа сего, абие послах (его) к тебе, завещав и клеветником (его) глаголати пред тобою, яже нань: здрав буди. Воини же убо по повеленному им, вземше павла, ведоша об нощь во антипатриду: во утрие же, оставльше конники ити с ним, возвратишася в полк. Они же пришедше в кесарию и вдавше послание игемону, представиша ему и павла. Прочет же игемон послание и вопрошь, от коея области есть, и уведев, яко от киликии, рече: услышу о тебе, егда и клеветницы твои приидут. И повеле в преторе иродове стрещи его.