Сокровище в глиняных сосудах

Вот почему, имея по милости Божьей это служение, мы не отчаиваемся. Мы отвергаем любые нечестные методы, за которые бывает стыдно, мы никого не обманываем и не искажаем слово Божье. Напротив, мы открыто возвещаем истину, и пусть каждый человек судит нас в своей совести перед Богом. Если для кого-то Радостная Весть, которую мы возвещаем, и закрыта, то только для тех, кто идет к погибели, для неверующих, у которых бог этого мира ослепил умы, чтобы им не видеть света Радостной Вести о славе Христа, Который есть образ Бога. Ведь мы возвещаем не самих себя, а Христа Иисуса как Господа, мы же – ваши слуги ради Иисуса. Потому что Бог, сказавший: «Пусть из тьмы воссияет свет», и Сам есть тот Свет, Который светит в наших сердцах, давая нам знание славы Божьей, которая видна на лице Иисуса Христа.

Но это сокровище мы носим в глиняных сосудах и показываем, что эта выдающаяся сила исходит не от нас, а от Бога. Нас теснят со всех сторон, но мы не стеснены; мы в отчаянных обстоятельствах, но не в отчаянии; нас преследуют, но мы не покинуты; мы сильно побиты, но не убиты. В нашем теле мы всегда носим смерть Иисуса, чтобы в нас была явлена и Его жизнь. Мы, живые, все время предаемся смерти за Иисуса, чтобы и жизнь Иисуса была явлена в наших смертных телах. Смерть совершает свою работу в нас ради того, чтобы в вас совершила свою работу жизнь!

А поскольку мы обладаем тем же духом веры – как написано: «Я верил, поэтому я и говорил», – мы тоже верим и поэтому говорим. Мы знаем, что Тот, Кто воскресил Господа Иисуса, воскресит с Иисусом и нас и поставит перед Собой рядом с вами. Все это к вашему благу, чтобы благодать, достигающая все большего и большего числа людей, усиливала благодарность, возносимую во славу Бога.

Жизнь в надежде на небеса

Поэтому мы не унываем. Если даже мы изнашиваемся физически, то внутренне мы изо дня в день обновляемся, так как наши легкие и временные страдания – ничто по сравнению с весомой и вечной славой, которую они нам приносят. Мы смотрим не на видимое, а на невидимое, потому что видимое временно, а невидимое вечно.