Стремитесь к любви, ревнуйте о дарах духовных, особенно же о том, чтобы пророчествовать.

Ибо кто говорит на незнакомом языке, тот говорит не людям, а Богу; потому что никто не понимает его – он тайны говорит духом; а кто пророчествует, тот говорит людям в назидание, увещание и утешение.

Кто говорит на незнакомом языке, тот назидает себя; а кто пророчествует, тот назидает церковь.

Желаю, чтобы вы все говорили языками, но лучше, чтобы вы пророчествовали; ибо пророчествующий больше того, кто говорит языками, разве что он при том будет и изъяснять, чтобы церковь получила назидание.

Теперь, если я приду к вам, братья, и стану говорить на незнакомых языках, то какую принесу вам пользу, когда не изъяснюсь вам или откровением, или познанием, или пророчеством, или учением?

И бездушные вещи, издающие звук: будь то свирель или гусли, – если не производят раздельных тонов, как распознать то, что играют на свирели или на гуслях?

И если труба будет издавать неопределенный звук, кто станет готовиться к сражению?

Так и вы: если языком произносите невразумительные слова, то как узнают, что вы говорите? Вы будете говорить на ветер.

Сколько, например, различных слов в мире, и ни одного из них нет без значения.

Но если я не разумею значения слов, то я для говорящего чужестранец, и говорящий для меня чужестранец.

Так и вы, ревнуя о дарах духовных, старайтесь обогатиться ими к назиданию церкви.

А потому говорящий на незнакомом языке молись о даре толкования.

Ибо когда я молюсь на незнакомом языке, то хотя дух мой и молится, но ум мой остается без плода.

Что же делать? Стану молиться духом, стану молиться и умом; буду петь духом, буду петь и умом.

Ибо если ты будешь благословлять духом, то стоящий на месте простолюдина как скажет «аминь» при твоем благодарении? Ибо он не понимает, что ты говоришь.

Ты хорошо благодаришь, но другой не назидается.

Благодарю Бога моего: я более всех вас говорю языками, но в церкви хочу лучше пять слов сказать умом моим, чтобы и других наставить, нежели тьму слов на незнакомом языке.

Братья! Не будьте дети умом: на злое будьте младенцами, а по уму будьте совершеннолетними.

В законе написано: «Иными языками и иными устами буду говорить народу этому; но и тогда не послушают Меня, – говорит Господь».

Итак, языки – знамение не для верующих, а для неверующих; пророчество же не для неверующих, а для верующих.

Если вся церковь сойдется вместе, и все станут говорить незнакомыми языками, и войдут к вам незнающие или неверующие, то не скажут ли, что вы беснуетесь?

Но когда все пророчествуют и войдет кто неверующий или незнающий, то он всеми обличается, всеми судится.

И таким образом тайны сердца его обнаруживаются, и он падет ниц, поклонится Богу и скажет: «Истинно с вами Бог».

Итак, что же, братья? Когда вы сходитесь и у каждого из вас есть псалом, есть поучение, есть язык, есть откровение, есть истолкование, – все это да будет к назиданию.

Если кто говорит на незнакомом языке, говорите двое, или много – трое, и то порознь, а один изъясняй.

Если же не будет толкователя, то молчи в церкви, а говори себе и Богу.

И пророки пусть говорят двое или трое, а прочие пусть рассуждают.

Если же другому из сидящих будет откровение, то первый молчи.

Ибо все один за другим можете пророчествовать, чтобы всем поучаться и всем получать утешение.

И духи пророческие послушны пророкам, потому что Бог не есть Бог неустройства, но мира. Так бывает во всех церквах у святых.

Жены ваши в церквах да молчат, ибо не позволено им говорить, а быть в подчинении, как и закон говорит.

Если же они хотят чему научиться, пусть спрашивают о том дома у мужей своих; ибо неприлично жене говорить в церкви.

Разве от вас вышло слово Божие? Или вас одних достигло?

Если кто почитает себя пророком или духовным, тот да разумеет, что я пишу вам, ибо это заповеди Господни.

А кто не разумеет, пусть не разумеет.

Итак, братья, ревнуйте о том, чтобы пророчествовать, но не запрещайте говорить и языками; только всё должно быть благопристойно и как подобает.