Итак, возлюбленные, имея такие обетования, очистим себя от всякой скверны плоти и духа, совершая святыню в страхе Божием.

Вместите нас. Мы никого не обидели, никому не повредили, ни от кого не искали корысти.

Не в осуждение говорю; ибо я прежде сказал, что вы в сердцах наших, так чтобы вместе и умереть, и жить.

Я очень надеюсь на вас, много хвалюсь вами; я исполнен утешением, преизобилую радостью при всей скорби нашей.

Ибо, когда пришли мы в Македонию, плоть наша не имела никакого покоя, но мы были стеснены отовсюду: извне – нападения, внутри – страхи.

Но Бог, утешающий смиренных, утешил нас прибытием Тита, и не только прибытием его, но и утешением, которым он утешился у вас, пересказывая нам о вашем усердии, о вашем плаче, о вашей ревности по мне, так что я еще более обрадовался.

Поэтому, если я опечалил вас посланием, не жалею, хотя и пожалел было; ибо вижу, что послание то опечалило вас, впрочем, на время.

Теперь я радуюсь не потому, что вы опечалились, но что вы опечалились к покаянию; ибо опечалились ради Бога, так что нисколько не потерпели от нас вреда.

Ибо печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению, а печаль мирская производит смерть. Ибо то самое, что вы опечалились ради Бога, смотрите, какое произвело в вас усердие, какие извинения, какое негодование, какой страх, какое желание, какую ревность, какое взыскание! Во всём вы показали себя чистыми в этом деле.

Итак, если я писал вам, то не из-за оскорбителя и не ради оскорбленного, но чтобы вам открылось попечение наше о вас пред Богом.

Поэтому мы утешились утешением вашим; а еще более обрадованы мы радостью Тита, что вы все успокоили дух его.

Итак, я не остался в стыде, если чем-либо о вас похвалился перед ним, но как вам мы говорили всё в истине, так и перед Титом похвала наша оказалась истинной.

И сердце его весьма расположено к вам при воспоминании о вашем послушании, как вы приняли его со страхом и трепетом.

Итак, радуюсь, что во всем могу положиться на вас.