Павел на пути в Рим

Когда было решено, что мы должны плыть в Италию, Павла и других узников передали центуриону по имени Юлий из когорты императора. Мы сели на корабль из Адрамита, который должен был заходить в прибрежные гавани Асии, и вышли на нем в море. С нами был еще македонянин Аристарх из Фессалоники.

И на другой день мы пристали к берегу в Сидоне, и Юлий, расположенный к Павлу, разрешил ему сходить к друзьям, которые могли бы снабдить его необходимым в дороге. Покинув Сидон, мы поплыли вдоль подветренного берега Кипра, поскольку ветер был встречный. Потом наш корабль пересек открытое море, проплыв мимо Киликии и Памфилии, и мы вошли в порт города Миры в провинции Ликия. И там центурион, найдя александрийский корабль, который отплывал в Италию, посадил нас на него. Несколько дней мы медленно плыли и, наконец, с трудом приблизились к Книду. Ветер не позволил нам плыть в том направлении дальше, поэтому мы поплыли с подветренной стороны Крита вдоль мыса Салмона. Держась ближе к берегу, мы с большими усилиями доплыли до места, называемого «Хорошие пристани», недалеко от города Ласея.

Между тем прошло немало времени, к тому же и пост уже прошел, и продолжение плавания в такое время было очень опасно. И тогда Павел, предупреждая, сказал всем на корабле: «Люди добрые! Я вижу, что плавание будет сопряжено с опасностью и большим ущербом не только для груза и корабля, но и с риском для жизни нашей».

Центурион же больше доверял тому, что говорили кормчий и хозяин корабля, чем словам Павла. А так как гавань не подходила для зимней стоянки, то большинство было за то, чтобы выйти в море и добраться, по возможности, до Финика и перезимовать там, в этой критской гавани, открытой с юго-запада и северо-запада.

Буря и кораблекрушение

И когда подул легкий южный ветер, они, подумав, что их намерение может осуществиться, подняли якорь и поплыли вдоль Крита, не отходя далеко от берега. Но прошло совсем немного времени, как со стороны острова обрушился ураганный ветер, называемый «эвракилон», и увлек за собой корабль, так что тот не мог развернуться навстречу ветру. Мы предались стихии, и нас понесло в море. Когда мы проплывали с подветренной стороны островка, называемого Кавда, нам удалось, хотя и с большим трудом, сделать всё, чтобы не потерять лодку. Подняв ее на палубу, моряки, используя снасти, обвязали борта корабля. Затем, опасаясь, как бы не сесть на мель возле Сирта, они бросили плавучий якорь, и мы продолжали дрейфовать. Шторм был настолько свирепым, что моряки на следующий день стали выбрасывать груз в море, а еще через день вынуждены были собственноручно побросать за борт и оснастку корабля. Многие дни на небе не было видно ни солнца, ни звезд, а буря не ослабевала, так что, в конце концов, мы начали терять всякую надежду на спасение.

На корабле давно уже никто ничего не ел. Тогда Павел, встав среди них, сказал: «Друзья! Если бы вы послушали меня и не покинули Крит, то можно было избежать и этих бед, и потерь. Но теперь призываю вас не падать духом, потому что никто из вас не погибнет, мы потеряем только корабль. Ибо этой ночью ангел явился мне. Он пришел от Бога, Которому я отдал себя и Которому служу, и сказал: „Не бойся, Павел! Ты должен предстать перед кесарем, и вот Бог даровал тебе жизнь всех спутников твоих“. Потому ободритесь! Я доверяю Богу и знаю: как мне сказано, так и будет. Нас обязательно выбросит на берег какого-нибудь острова».

На четырнадцатую ночь, когда нас еще носило по морю, моряки около полуночи почувствовали, что близко земля. Произведя замеры, они обнаружили, что глубина была двадцать саженей. Проплыв еще немного, замерили вновь — было уже пятнадцать саженей. И тогда, боясь быть выброшенными на скалы, они бросили четыре якоря с кормы корабля и молились о скорейшем наступлении дня. Когда же моряки пытались сбежать с корабля и спустили лодку на воду под предлогом, будто хотят бросить якоря спереди, Павел сказал центуриону и воинам: «Вы не сможете спастись, если их не будет на корабле». Воины тут же обрубили канаты, и лодка упала.

Незадолго до рассвета Павел стал уговаривать всех подкрепиться. «Сегодня четырнадцатый день, — говорил он, — как вы без пищи, в постоянном ожидании вы в рот ничего не брали. Умоляю вас поесть, это нужно для вашего же спасения. Ни у одного из вас волос с головы не упадет». Сказав это, он взял хлеб, на глазах у всех возблагодарил Бога, разломил и начал есть. Все приободрились и тоже принялись за еду. Всего же на корабле было 276 человек. Когда все досыта поели, они стали облегчать корабль, выбрасывая в море мешки с пшеницей.

С наступлением дня моряки увидели какой-то залив с песчаным берегом и решили, если возможно, провести туда корабль; сама же земля была им неизвестна. Они обрубили якоря, оставив их в море. В то же самое время они развязали веревки, крепившие рулевые весла, и, поставив парус на фок-мачте под ветер, направились к берегу. Но они попали на мелководье, и корабль сел на мель. Нос его прочно увяз — корабль не двигался, и волны разбивали корму.

Воины хотели было убить узников, чтобы кто-нибудь из них, выплыв, не убежал, но центурион, желая спасти Павла, помешал им в этом. Он приказал сначала тем, кто умеет плавать, прыгать за борт и добираться до земли, а остальным — плыть на досках или на других обломках корабля. И так все спаслись, выбравшись на берег.