Последнее испытание

Пока гости еще ели и пили, Иосиф сказал своему управляющему: «Наполни мешки их зерном, сколько взять с собой они смогут. И серебро их положи им обратно каждому в мешок, сверху. И чашу мою, чашу серебряную, положи в мешок самого младшего из них вместе с серебром, которое он привез в уплату за зерно». Тот сделал всё, как велел Иосиф.

Когда рассвело, братьев с их навьюченными донельзя ослами отпустили домой; но не успели они еще уйти далеко от города, как Иосиф сказал своему управляющему: «Немедленно отправляйся в погоню, догони людей этих! И когда догонишь их, скажи им так: „Зачем вы отплатили злом за добро? Зачем похитили чашу серебряную, из которой пьет господин мой? Он и будущее предсказывает по ней. Поступили вы возмутительно!“»

Догнав их, управляющий передал всё это им слово в слово. «Как может господин наш говорить такое? — вырвалось у них в ответ. — Рабы твои и подумать не могли о том, чтобы посягнуть на чужое! Ведь даже то серебро, что нашли мы в мешках своих, привезли из Ханаана обратно тебе. Зачем же нам было красть серебро или золото из дома господина твоего? Если у кого из нас будет найдена чаша, тому смерть, а нам — навсегда оставаться рабами господина нашего!»

«Пусть будет по-вашему, — сказал управляющий. — Но рабом моим станет только тот, у кого найду чашу, остальные не виноваты и могут идти домой». Они, опережая один другого, опустили свои мешки на землю и развязали их. Управляющий принялся обыскивать всех — от старшего к младшему, и чаша была найдена в мешке Вениамина. В отчаянии братья разодрали свои одежды, навьючили ослов и возвратились в город.

Как только Иуда и братья его пришли к Иосифу, застав его еще дома, они тут же пали в ноги ему. «Что же вы сделали?! — укорил их Иосиф. — Вам надо было бы знать, что человек в моем положении сможет и это раскрыть!»

«Что ответить на это моему господину? — сказал Иуда. — Что сказать и как нам оправдаться? Открыл Бог преступление наше. Отныне твои мы рабы, господин наш, все мы и, конечно же, тот, у кого найдена чаша».

«Этого я никогда не сделаю! — сказал Иосиф. — У кого нашли чашу, тот и станет рабом моим, остальные пусть с миром возвращаются к своему отцу».

Тогда Иуда, выйдя вперед, сказал: «Да будет угодно господину моему позволить мне, рабу твоему, сказать тебе слово. Только не прогневайся на раба своего за это, хотя ты — что сам фараон! Господин мой, ты спрашивал у нас, рабов своих, есть ли у нас отец или брат. Мы сказали тебе, мой господин, что есть у нас престарелый отец и у того есть дитя старости его — младший сын, родной брат которого умер. Из сыновей его матери он один остался, и отец его очень любит.

Тогда ты повелел нам, рабам своим, привести его с собой, чтобы ты посмотрел на него. Мы, господин мой, говорили тебе, что отрок сей не может покинуть отца своего — отец этого не перенесет, он умрет. Но ты повелел нам, рабам своим, не являться к тебе без нашего младшего брата.

Возвратившись домой к рабу твоему, к отцу нашему, мы пересказали ему твои слова, господин мой, так что, когда отец наш опять сказал нам: „Идите снова в Египет и купите нам немного зерна“, у нас был один ответ: „Нельзя нам идти туда. В Египет мы пойдем, если наш младший брат будет с нами, ведь иначе нас не допустят к тому человеку, который правит там страною“.

Тогда твой раб, отец мой, сказал: „Вы знаете, что моя жена Рахиль родила мне двоих сыновей. Один ушел от меня и не вернулся, и тогда я сказал: „Растерзан он зверем диким“. Не видел его я с тех пор. Если заберете у меня и другого сына и с ним случится несчастье — не перенесу я этой утраты. Скорбью по нему сведете вы в могилу седую голову мою“.

И теперь, явись я к отцу моему, рабу твоему, без сына, к которому он всем сердцем привязан, — умрет он тотчас же, как только увидит, что нет его младшего сына с нами; и мы, рабы твои, сведем в могилу седую голову отца нашего, раба твоего, в скорби великой. Кроме того, я, раб твой, клятвенно заверил отца, сказав: „Отрок вернется домой. Если не приведу его обратно к тебе, отец, я буду всю жизнь перед тобой виноват“.

Так вот, мой господин, позволь мне остаться вместо него рабом твоим, а он пусть пойдет вместе с братьями. Ибо как я вернусь к отцу, если Вениамина не будет со мной? Не смогу я смотреть на горе, которое сразит отца моего».