Когда же мы, оторвавшись от них, отплыли, то пришли прямым путем в Кос, а на следующий день в Родос, и оттуда в Патару; и найдя корабль, идущий в Финикию, сели на него и отплыли. Оказавшись в виду Кипра, и оставив его слева, мы плыли в Сирию и пристали в Тире; ибо там корабль выгружал товар. И найдя учеников, мы остались там семь дней. Они Духом говорили Павлу не ходить в Иерусалим. И было: когда окончились для нас эти дни, мы вышли и отправились, и все с жёнами и детьми провожали нас за городскую черту, и на берегу, преклонив колени, мы, помолясь, расстались друг с другом. И сели мы на корабль, а те вернулись к себе.

Мы же, окончив плавание, прибыли из Тира в Птолемаиду и, приветствовав братьев, пробыли у них один день. А на другой день, отправившись, мы пришли в Кесарию и, войдя в дом Филиппа, благовестника, одного из семи, остались у него. Были у него четыре дочери — девы пророчествующие. Мы задержались там на много дней. Тем временем пришел из Иудеи некий пророк, по имени Агав, и войдя к нам и взяв пояс Павла, связал себе ноги и руки и сказал: так говорит Дух Святой: «мужа, кому принадлежит этот пояс, так свяжут в Иерусалиме Иудеи и предадут в руки язычников». Когда мы услышали это, то начали просить, как мы, так и местные, чтобы он не ходил в Иерусалим. Тогда ответил Павел: что вы делаете, плача и сокрушая мое сердце? Ведь я готов не только быть связанным, но и умереть в Иерусалиме за имя Господа Иисуса. И так как он не поддавался уговорам, мы умолкли, сказав: да будет воля Господня.

После этих дней мы, собравшись, пошли в Иерусалим. Пошли с нами из Кесарии и некоторые из учеников, ведя нас к некоему Мнасону, Кипрянину, давнему ученику, чтобы у него остановиться.

По прибытии нашем в Иерусалим, братья приняли нас с радостью. На следующий день Павел вместе с нами отправился к Иакову, и пресвитеры пришли все. И приветствовав их, он начал излагать в подробностях, что сотворил Бог среди язычников чрез служение его. Они, выслушав, прославляли Бога и сказали ему: видишь, брат, какое множество уверовавших среди Иудеев, и все они ревнители Закона. О тебе же они наслышались, что ты всех Иудеев, живущих между язычниками, учишь отступлению от Моисея, чтобы они не обрезывали детей и не поступали по обычаям. Итак, что же? Конечно, надо предвидеть, что соберется толпа, ибо они услышат, что ты пришел. Сделай же, что мы тебе скажем. Есть у нас четыре человека, имеющих на себе обет. Взяв их, очистись с ними и прими на себя издержки за них, чтобы они обрили себе голову, и узнают все, что ничего того нет, чего они наслышались о тебе, но что ты и сам продолжаешь соблюдать Закон. А об уверовавших язычниках мы написали, рассудив, чтобы они хранили себя от идоложертвенного и крови и удавленины и блуда. Тогда, взяв этих людей, Павел на другой день, очистившись с ними, вошел в храм, объявляя окончание дней очищения, когда за каждого из них будет сделано приношение.

Когда же семь дней кончались, Асийские Иудеи, увидев его в храме, возмутили всю толпу и наложили на него руки, крича: мужи Израильские, на помощь! Это — человек, который всех и повсюду учит против народа и Закона и места этого, да еще Еллинов ввел в храм и осквернил святое место это. Ибо они перед тем увидели Трофима Ефесянина в городе вместе с ним: они думали, что Павел ввел его в храм. И пришел в движение весь город, и сбежался народ, и схватив Павла, повлекли его вон из храма, и тотчас затворены были двери. Они хотели его убить, и дошло сообщение до трибуна когорты, что весь Иерусалим охвачен смутой. Он тотчас, взяв воинов и сотников, устремился на них: увидев трибуна и воинов, они перестали бить Павла. Тогда трибун приблизился, взял его и приказал связать двумя цепями, и спрашивал, кто он и что сделал. В толпе один выкрикивал одно, другие — другое; и так как из-за шума он не мог ничего узнать в точности, то приказал вести его в казарму. Когда же он оказался на лестнице, воинам пришлось его нести из-за напора толпы; ибо множество народа шло следом, крича: смерть ему!

При входе в казарму Павел говорит трибуну: можно ли мне сказать тебе кое-что? А тот сказал: ты знаешь по-гречески? Так, значит, ты не тот Египтянин, который недавно возмутил и вывел в пустыню четыре тысячи человек из сикариев? И сказал Павел: человек я — Иудей, Тарсянин, гражданин немаловажного Киликийского города. А тебя прошу, позволь мне говорить к народу. Тот позволил. Павел, стоя на лестнице, сделал рукой знак народу; и когда установилось глубокое молчание, он обратился к ним на еврейском языке, говоря: