Утру же бывшу, совет сотвориша вси архиерее и старцы людстии на Иисуса, яко убити его: и связавше его ведоша и предаша его понтийскому пилату игемону. Тогда видев иуда предавый его, яко осудиша его, раскаявся возврати тридесять сребреники архиереем и старцем, глаголя: согреших предав кровь неповинную. Они же реша: что есть нам? ты узриши. И поверг сребреники в церкви, отиде: и шед удавися. Архиерее же приемше сребреники, реша: недостойно есть вложити их в корвану, понеже цена крове есть. Совет же сотворше, купиша ими село скудельничо, в погребание странным: темже наречеся село то село крове, до сего дне: тогда сбыстся реченное иеремием пророком, глаголющим: и прияша тридесять сребреник, цену цененнаго, егоже цениша от сынов израилев, и даша я на село скудельничо, якоже сказа мне Господь. Иисус же ста пред игемоном. И вопроси его игемон, глаголя: ты ли еси Царь иудейский? Иисус же рече ему: ты глаголеши. И егда нань глаголаху архиерее и старцы, ничесоже отвещаваше. Тогда глагола ему пилат: не слышиши ли, колика на тя свидетелствуют? И не отвеща ему ни к единому глаголу, яко дивитися игемону зело. На (всяк) же праздник обычай бе игемону отпущати единаго народу связня, егоже хотяху: имяху же тогда связана нарочита, глаголемаго варавву: собравшымся же им, рече им пилат: кого хощете (от обою) отпущу вам: варавву ли, или Иисуса глаголемаго Христа? Ведяше бо, яко зависти ради предаша его. Седящу же ему на судищи, посла к нему жена его, глаголющи: ничтоже тебе и праведнику тому: много бо пострадах днесь во сне его ради. Архиерее же и старцы наустиша народы, да испросят варавву, Иисуса же погубят. Отвещав же игемон рече им: кого хощете от обою отпущу вам? Они же реша: варавву. Глагола им пилат: что убо сотворю Иисусу глаголемому Христу? Глаголаша ему вси: да распят будет. Игемон же рече: кое убо зло сотвори? Они же излиха вопияху, глаголюще: да пропят будет. Видев же пилат, яко ничтоже успевает, но паче молва бывает, приемь воду, умы руце пред народом, глаголя: неповинен есмь от крове праведнаго сего: вы узрите. И отвещавше вси людие реша: кровь его на нас и на чадех наших. Тогда отпусти им варавву: Иисуса же бив предаде (им), да его пропнут. Тогда воини игемоновы, приемше Иисуса на судище, собраша нань все множество воин: и совлекше его, одеяша его хламидою червленою: и сплетше венец от терния, возложиша на главу его, и трость в десницу его: и поклоньшеся на колену пред ним ругахуся ему, глаголюще: радуйся, Царю иудейский. И плюнувше нань, прияша трость и бияху по главе его. И егда поругашася ему, совлекоша с него багряницу и облекоша его в ризы его: и ведоша его на пропятие. Исходяще же обретоша человека киринейска, именем симона: и сему задеша понести крест его. И пришедше на место нарицаемое голгофа, еже есть глаголемо краниево место, даша ему пити оцет с желчию смешен: и вкушь, не хотяше пити. Распеншии же его разделиша ризы его, вергше жребия: и седяще стрежаху его ту: и возложиша верху главы его вину его написану: сей есть Иисус, Царь иудейский. Тогда распяша с ним два разбойника: единаго о десную, и единаго о шуюю. Мимоходящии же хуляху его, покивающе главами своими и глаголюще: разоряяй церковь и треми денми созидаяй, спасися сам: аще Сын еси Божий, сниди со креста. Такожде же и архиерее ругающеся с книжники и старцы (и фарисеи), глаголаху: иныя спасе, себе ли не может спасти? аще Царь израилев есть, да снидет ныне со креста, и веруем в него: упова на Бога: да избавит ныне его, аще хощет ему. Рече бо, яко Божий есмь Сын. Тожде же и разбойника распятая с ним поношаста ему. От шестаго же часа тма бысть по всей земли до часа девятаго: о девятем же часе возопи Иисус гласом велиим, глаголя: или, или, лима савахфани? еже есть, Боже мой, Боже мой, вскую мя еси оставил? Нецыи же от ту стоящих слышавше глаголаху, яко илию глашает сей. И абие тек един от них, и приемь губу, исполнив же оцта, и вонзе на трость, напаяше его. Прочии же глаголаху: остави, да видим, аще приидет илиа спасти его. Иисус же, паки возопив гласом велиим, испусти дух. И се, завеса церковная раздрася на двое с вышняго края до нижняго: и земля потрясеся: и камение распадеся: и гроби отверзошася: и многа телеса усопших святых восташа: и изшедше из гроб, по воскресении его, внидоша во святый град и явишася мнозем. Сотник же и иже с ним стрегущии Иисуса, видевше трус и бывшая, убояшася зело, глаголюще: воистинну Божий Сын бе сей. Бяху же ту и жены многи издалеча зрящя, яже идоша по Иисусе от галилеи, служащя ему: в нихже бе мариа магдалина, и мариа иакова и иосии мати, и мати сыну зеведеову. Позде же бывшу, прииде человек богат от аримафеа, именем иосиф, иже и сам учися у Иисуса: сей приступль к пилату, проси телесе Иисусова. Тогда пилат повеле дати тело. И приемь тело иосиф, обвит е плащаницею чистою и положи е в новем своем гробе, егоже изсече в камени: и возвалив камень велий над двери гроба, отиде. Бе же ту мариа магдалина и другая мариа, седяще прямо гроба. Во утрий же день, иже есть по пятце, собрашася архиерее и фарисее к пилату, глаголюще: господи, помянухом, яко льстец он рече, еще сый жив: по триех днех востану: повели убо утвердити гроб до третияго дне, да не како пришедше ученицы его нощию украдут его и рекут людем: воста от мертвых: и будет последняя лесть горша первыя. Рече же им пилат: имате кустодию: идите, утвердите, якоже весте. Они же шедше утвердиша гроб, знаменавше камень с кустодиею.