Иов отрицает свою вину перед Богом

Договор заключил я с моими глазами,

чтобы мне не заглядываться на девушек.

Ведь что за удел мне от Бога свыше,

и что за наследие от Всемогущего с небес?

Не грешникам ли беда суждена

и гибель – творящим зло?

Разве Он не видит мои пути,

не считает каждый мой шаг?

Ходил ли я во лжи,

и спешили ли ноги мои к обману?

Пусть Бог меня взвесит на верных весах,

и тогда Он узнает, что я непорочен!

Если стопы мои от пути уклонялись,

если сердце мое следовало за моими глазами,

и руки мои осквернялись,

то пусть другие съедят то, что я посеял,

и исторгнется с корнем мой урожай.

Если сердце мое соблазнялось женщиной,

если я выжидал ее у дверей ближнего,

пусть жена моя мелет зерно другому,

и чужие люди с ней спят.

Ведь это гнусное преступление,

грех, подлежащий суду.

Ведь это огонь, палящий до Погибели;

который сжег бы мое добро.

Если лишал я слугу или служанку справедливости,

когда они были в тяжбе со мной,

то, что стал бы я делать,

когда Бог восстанет на суд?

Что я сказал бы,

будучи призван к ответу?

Разве не Тот, Кто создал меня в утробе,

создал и их?

Не один ли Творец во чреве нас сотворил?

Если я бедным отказывал в просьбах

и печалил глаза вдовы,

если один я съедал свой хлеб,

с сиротою им не делясь, –

я с юности растил его, как отец,

и от чрева матери заботился о вдове, –

если я видел гибнувшего нагим

и нищего без одежды,

и сердце его не благословляло меня,

за то, что согрел я его шерстью моих овец,

если поднимал я руку на сироту,

зная, что есть у меня влияние в суде,

то пусть рука моя отпадет от плеча,

пусть переломится в суставе.

Я боялся бед от Бога

и, страшась Его величия,

я не смог бы такого сделать.

Если бы я на золото понадеялся

и сказал бы сокровищу: «Ты опора моя»,

если бы ликовал, что богатство мое несметно,

что так много собрала моя рука,

если глядя на солнце в его сиянии

или на луну в ее сверкающем шествии,

я сердцем прельщался втайне,

и слал им воздушный поцелуй,

то и эти грехи подлежат суду,

ведь так я предал бы Всевышнего Бога.

Если рад я был гибели моего врага,

ликовал, когда он попадал в беду, –

но я не давал согрешить устам,

не призывал проклятия на его жизнь, –

если в шатре моем не говорили:

«Насытиться бы нам его мясом!» –

но и странник не ночевал на улице,

ведь мои двери отворялись прохожему –

если я скрывал свой грех, как Адам,

в сердце своем прятал вину,

из-за страха перед толпой,

из-за боязни перед сородичами, –

то я бы молчал и сидел взаперти.

(О если бы кто-нибудь меня выслушал!

Вот подпись моя. Пусть Всемогущий ответит.

Пусть мой обвинитель запишет свое обвинение.

О, я носил бы его на плече,

надевал его, как венец.

Каждый свой шаг я открыл бы Ему,

и, как князь, приблизился бы к Нему.)

Если взывала против меня земля,

и рыдали ее борозды вместе,

потому что я ел ее плод,

и не платил за него, и душу владельцев ее изнурял,

то пусть растет вместо хлеба терн

и сорные травы взамен ячменя.

Закончились слова Иова.