И собрали Филистимляне все ополчения свои в Афеке, а Израильтяне расположились станом у источника, что в Изрееле. Князья Филистимские шли с сотнями и тысячами, Давид же и люди его шли позади с Анхусом. И говорили князья Филистимские: это что за Евреи?

Анхус отвечал князьям Филистимским: разве не знаете, что это Давид, раб Саула, царя Израильского? Он при мне уже более года, и я не нашел в нем ничего худого со времени его прихода до сего дня.

И вознегодовали на него князья Филистимские, и сказали ему князья Филистимские: отпусти ты этого человека, пусть он сидит в своем месте, которое ты ему назначил, чтоб он не шел с нами на войну и не сделался противником нашим на войне. Чем он может умилостивить господина своего, как не головами сих мужей? Не тот ли это Давид, которому пели в хороводах, говоря: «Саул поразил тысячи, а Давид — десятки тысяч»?

И призвал Анхус Давида и сказал ему: жив Господь! ты честен, и глазам моим приятно было бы, чтобы ты выходил и входил со мною в ополчении; ибо я не заметил в тебе худого со времени прихода твоего ко мне до сего дня; но в глазах князей ты не хорош. Итак, возвратись теперь, и иди с миром и не раздражай князей Филистимских.

Но Давид сказал Анхусу: что я сделал и что ты нашел в рабе твоем с того времени, как я пред лицом твоим, и до сего дня, почему бы мне не идти и не воевать с врагами господина моего, царя?

И отвечал Анхус Давиду: будь уверен, что в моих глазах ты хорош, как Ангел Божий; но князья Филистимские сказали: «пусть он не идет с нами на войну». Итак, встань утром, ты и рабы господина твоего, которые пришли с тобою, и встаньте поутру, и, когда светло будет, идите.

И встал Давид, сам и люди его, чтобы идти утром и возвратиться в землю Филистимскую. А Филистимляне пошли на войну в Изреель.