Мир людских наслаждений

Сказал я тогда себе самому: „Что ж, испытаю-ка я всякие радости и узнаю, не сулят ли они чего-нибудь отрадного!“ Но и тут мне тщета открылась. О смехе подумал я: „Безумие сущее“, о радости: „Не дает она ничего“. Решил я тогда услаждать свою плоть вином, не отрекаясь, однако, в сердце своем от мудрости, задумал я вникнуть в глупость и понять: что же радует людей в отмеренной им жизни под небесами? Посвятил я себя и великим делам: возводил дворцы, насаждал виноградники, разбивал сады и парки, сажал в них всякие плодовые деревья, водоемы устраивал для полива деревьев, что росли в моих рощах: купил я много рабов и рабынь, и служили уже мне их дети, рожденные в доме моем, а коров и овец у меня было больше, чем у кого бы то ни было в Иерусалиме. Накопил я богатства несметные: золото и серебро, сокровища царские из разных стран, приобретал я певцов и певиц и красавиц, что одна другой краше, — усладу смертных.

И стал я так велик и богат, как никто прежде в Иерусалиме (мудрость же моя всегда при мне оставалась). И чего бы ни жаждал взор мой, ни в чем я себе не отказывал, не отказывал в радостях сердцу своему, радуя его всеми приобретениями — то была награда мне за труды. Но вот взглянул я на это всё, что своими руками делал, на все труды и свершения свои, и увидел, что и это всё тщета и погоня за ветром — нет в этом проку под солнцем.

А для чего мудрость?

Тогда решил присмотреться я к мудрости, а также к глупости и безумию. Но что может свершить наследник царя сверх того, чего добился тот до него? И понял я, что мудрость так же превосходит глупость, как свет — тьму:

зорок взор мудрого,

глупец же блуждает во тьме.

Но узнал я, что у того и другого — одна судьба. И сказал я себе самому: „Не миновать мне той же судьбы глупца. Так зачем же мне столько мудрости?“ И повторил я себе самому: всё — тщета. И не вспомнят вовек ни мудрого, ни глупца: всем грядущие дни сулят скорое забвение — умирать и мудрому, и глупцу! Опостылела жизнь мне, и злым показалось мне всё, что творится под солнцем, ибо это тщета и за ветром погоня.

И все приобретения мои, всё, что вершил я при свете солнца, опостылело мне, ведь всё накопленное мною перейдет к тому, кто будет после меня, — и как знать, будет умен он иль глуп? Однако он будет распоряжаться всем тем, что приобрел я своими трудами и мудростью при свете солнца. И это тщета. Тогда опечалилось сердце мое обо всём, над чем трудился я под солнцем. Вот ведь как получается: вкладывает человек в дела свои и мудрость, и познание, и прилежание, а переходит всё к тому, кто не трудился над этим. И в этом — тщета и великое зло! И что человеку достается от всех усилий его, для чего, трудясь при свете солнца, томил он сердце свое, так что все дни его — в скорбях, и тревожны все заботы его, так что нет покоя сердцу его даже ночью?.. Воистину — одна лишь тщета!

Земные радости

Нет ничего лучшего для человека, чем есть и пить, ничто так не радует душу, как добрые плоды собственных трудов. Я убедился, что всё это от Бога. Кому же еще есть, и пить, и наслаждаться, как не мне? Угоден человек Богу — дарует Он ему мудрость, познание и радость, если же грешит человек — налагает на него заботы, чтобы усерднее он копил и собирал, но не для себя, а для другого человека, который Богу угоден. Но и тут воистину — тщета и за ветром погоня.