И сказал Агриппа Павлу: тебе разрешается говорить за себя. Тогда Павел, протянув руку, начал свою защитительную речь: во всём, в чем обвиняют меня Иудеи, царь Агриппа, я почитаю себя счастливым защищаться сегодня перед тобой, потому особенно, что ты знаток всех обычаев и спорных мнений Иудеев. Поэтому прошу выслушать меня с долготерпением. Жизнь мою от юности, протекавшую с самого начала среди народа моего в Иерусалиме, ведают все Иудеи, зная обо мне издавна — если есть у них желание свидетельствовать — что жил я фарисеем, по строжайшему направлению в нашей вере. И теперь я стою перед судом за надежду на обещание, бывшее от Бога отцам нашим, исполнения которого надеются достичь наши двенадцать колен, усердно служа Богу день и ночь. За эту надежду, царь, и обвиняют меня Иудеи. Почему у вас считается невероятным, что Бог воздвигает мертвых? Ведь я и сам думал, что против имени Иисуса Назорея надо мне многое сделать. Это я и делал в Иерусалиме, и многих из святых я заключил в тюрьмы, получив власть от первосвященников, и когда их убивали, подавал свой голос против них; и по всем синагогам, многократно наказывая их, принуждал к хуле и, в чрезмерной против них ярости, преследовал их даже и в чужих городах.

В этих условиях, отправляясь в Дамаск с полномочиями и поручением от первосвященников, я в полдень на дороге увидел, царь, свет с неба, сильнее солнечного блеска, осиявший меня и шедших со мной. И когда все мы упали на землю, я услышал голос, говорящий мне на еврейском языке: «Саул, Саул, что ты меня гонишь? Трудно тебе идти против рожна». Я сказал: «Кто Ты, Господи?» Господь сказал: «Я Иисус, Которого ты гонишь. Но встань и стань на ноги твои, ибо Я для того явился тебе, чтобы поставить тебя служителем и свидетелем Моим, как ты Меня видел, и как Я явлюсь тебе, избавляя тебя от народа и от язычников, к которым Я посылаю тебя, открыть им глаза, чтобы обратились они от тьмы к свету и от власти сатаны к Богу, и чтобы получили они отпущение грехов и удел вместе с освященными, по вере в Меня».

Поэтому, царь Агриппа, я не оказал непослушания небесному видению, но сперва находящимся в Дамаске и Иерусалиме, и по всей стране Иудейской, и язычникам возвещал, чтобы они каялись и обращались к Богу, творя дела, достойные покаяния. За это Иудеи, задержав меня в храме, пытались расправиться со мной. Итак, с помощью, которая приходит от Бога, я устоял до сего дня, свидетельствуя малому и великому, не говоря ничего, кроме того, о чем Пророки сказали и Моисей, что должно тому быть: Христу — пострадать и, воскресши первым из мертвых, свет возвещать народу и язычникам.

Когда он так защищался, Фест громким голосом говорит: ты безумствуешь, Павел! Большая ученость доводит тебя до безумия. А Павел говорит: я не безумствую, Превосходнейший Фест, но возглашаю слова истины и здравого смысла. Ибо знает об этом царь, которому я и говорю с дерзновением. Ведь я не верю, чтобы сокрыто было от него что-либо из этого; ибо не в углу это было совершено. Веришь ли, царь Агриппа, Пророкам? Знаю, что веришь. Но Агриппа Павлу: еще немного, и ты будешь убеждать меня сделаться христианином. А Павел: молил бы я Бога, чтобы мало ли, много ли, не только ты, но и все слушающие меня сегодня, сделались такими же как и я, кроме этих уз.

И встал царь и правитель и Вереника и сидевшие с ними, и удалившись, говорили между собой, что ничего достойного смерти или уз человек этот не делает. Агриппа же сказал Фесту: мог бы быть освобожден человек этот, если бы не потребовал суда Кесаря.