Руфь встречается с Боазом

У Ноемини был родственник со стороны мужа из того же клана, что и Элимелех, богатый и влиятельный человек, по имени Боаз.

Руфь моавитянка сказала Ноемини:

– Отпусти меня в поля, подбирать оставшееся зерно за тем, в чьих глазах найду расположение.

Ноеминь сказала ей:

– Иди, моя дочь.

Она вышла и начала подбирать в полях за жнецами. И случилось так, что она пришла на ту часть поля, которая принадлежала Боазу из клана Элимелеха.

Как раз тогда из Вифлеема пришел Боаз и приветствовал жнецов:

– Пусть будет с вами Господь!

– Благослови тебя Господь, – откликнулись они.

Боаз спросил старосту своих жнецов:

– Чья та молодая женщина?

Староста ответил:

– Это та моавитянка, что вернулась из Моава с Ноеминью. Она сказала: «Пожалуйста, позволь мне подбирать колосья следом за жнецами». Она пришла на поле и находится здесь с утра до этого времени; мало бывает она дома.

Боаз сказал Руфи:

– Послушай меня, моя дочь. Не ходи подбирать на другое поле и не удаляйся отсюда. Оставайся здесь с моими служанками. Смотри, на каком поле жнут мои слуги, и держись вместе с моими служанками. Я велел своим слугам не трогать тебя. И всякий раз, когда ты захочешь пить, иди и пей из кувшинов, которые наполняют мои слуги.

Она поклонилась, коснувшись лицом земли, и воскликнула:

– За что ты так добр ко мне, почему ты проявляешь такую заботу о чужестранке?

Боаз ответил:

– Мне рассказали обо всем, что ты сделала для своей свекрови после смерти твоего мужа: как ты оставила отца и мать и свою родину и пришла жить к народу, которого ты прежде не знала. Пусть Господь воздаст тебе за то, что ты сделала. Да получишь ты богатую награду от Господа, Бога Израиля, к Которому ты пришла, чтобы найти прибежище под Его крыльями.

– Да буду я и дальше находить милость в твоих глазах, мой господин, – сказала она. – Ты утешил меня и говорил с твоей служанкой по-доброму, несмотря на то что я не стою ни одной из твоих служанок.

Во время обеда Боаз сказал ей:

– Подойди сюда. Возьми хлеб и обмакивай его в уксус.

Когда она села рядом со жнецами, он предложил ей жареного зерна. Она съела столько, сколько хотела, и еще осталось. Когда она встала, чтобы подбирать дальше, Боаз приказал своим слугам:

– Даже если она будет собирать среди снопов, не обижайте ее. Наоборот, отбрасывайте для нее колосья из вязанок и оставляйте ей подбирать, и не попрекайте ее.

И так Руфь подбирала на поле до вечера. Когда она вымолотила ячмень, который собрала, получилось около ефы. Она принесла его в город, и ее свекровь увидела, как много она собрала. Еще Руфь вытащила и дала ей то, что осталось у нее после обеда.

Свекровь спросила ее:

– Где ты собирала сегодня? Где ты работала? Пусть будет благословен тот человек, который позаботился о тебе!

Руфь рассказала своей свекрови, у кого она работала.

– Человека, у которого я сегодня работала, зовут Боаз, – сказала она.

– Благослови его Господь! – сказала Ноеминь своей снохе. – Он не оставил без милости ни живых, ни умерших.

Затем прибавила:

– Этот человек с нами в близком родстве.

Руфь моавитянка сказала:

– Он даже сказал мне: «Оставайся с моими работниками до тех пор, пока они не закончат убирать все мое зерно».

Ноеминь сказала своей снохе Руфи:

– Это хорошо, моя дочь, что ты будешь ходить с его служанками, потому что на чьем-нибудь другом поле тебя могли бы обидеть.

Руфь держалась со служанками Боаза и подбирала колосья, пока не кончилась жатва ячменя и пшеницы. А жила она у своей свекрови.