Сын мой! Храни слова мои и заповеди мои сокрой у себя. Храни заповеди мои, и живи, и учение мое, как зрачок глаз твоих. Навяжи их на персты твои, напиши их на скрижалях сердца твоего. Скажи мудрости: «Ты сестра моя!» – и разум назови родным твоим, чтобы они охраняли тебя от жены другого, от чужой, которая умягчает слова свои. Вот, однажды смотрел я в окно дома моего, сквозь решетку мою, и увидел среди неопытных, заметил между молодыми людьми неразумного юношу, переходившего площадь близ угла ее и шедшего по дороге к дому ее, в сумерки, в вечер дня, в ночной темноте и во мраке. И вот, навстречу ему – женщина в наряде блудницы, с коварным сердцем, шумливая и необузданная; ноги ее не живут в доме ее: то на улице, то на площадях; и у каждого угла строит она ковы. Она схватила его, целовала его и с бесстыдным лицом говорила ему: «Мирная жертва у меня: сегодня я совершила обеты мои; поэтому и вышла навстречу тебе, чтобы отыскать тебя, и нашла тебя; коврами я убрала постель мою, разноцветными тканями египетскими; спальню мою надушила смирной, алоэ и корицей. Зайди, будем упиваться нежностями до утра, насладимся любовью, потому что мужа нет дома: он отправился в дальнюю дорогу; кошелек серебра взял с собой; придет домой ко дню полнолуния». Множеством ласковых слов она увлекла его, мягкостью уст своих овладела им. Тотчас он пошел за нею, как вол идет на убой и как олень – на выстрел, доколе стрела не пронзит печени его; как птичка кидается в силки и не знает, что они – на погибель ее. Итак, дети, слушайте меня и внимайте словам уст моих. Да не уклоняется сердце твое на пути ее, не блуждай по стезям ее, потому что многих повергла она ранеными и много сильных убиты ею; дом ее – пути в преисподнюю, нисходящие во внутренние жилища смерти.